Все это время доктор Боб и первые АА-евцы работали с
новичками. Методы, которые они использовали, поначалу были
достаточно жесткими, но становились все более и более гибкими
и открытыми с течением месяцев и лет.
Все начиналось с беседы с женой, и эта практика продолжалась
до начала 1940-х годов. Один из ранних АА-евцев вспоминал,
как доктор Боб пытал его жену: «Ваш муж действительно
хочет бросить пить, или ему из-за этого просто не очень
комфортно? Достиг ли он конца этого пути?»
Затем доктор Боб заявил этому человеку: «Если Вы совершенно
уверены, что хотите бросить пить навсегда, если Ваши
намерения серьезны, если Вы не просто хотите почувствовать
себя лучше, чтобы снова начать пить в один прекрасный день
в будущем, тогда Вы сможете избавиться от этого».
«В Кливленде или Акроне вы не могли просто прийти в АА,
как вы можете сделать это сегодня, — говорит Кларенс С. из
Кливленда, один из тех первых АА-евцев, — за вас кто-либо
должен был поручиться. Обычно, первой звонила жена, и для
начала я шел поговорить ней. Рассказывал ей свою историю.
Мне нужно было кое-что уточнить о потенциальном участнике
и его отношениях с супругой. А также то, пьет ли он постоянно
или запоями. После этого я понимал, какой подход к нему
нужен, и что следует предпринять, чтобы он меня понял. Я мог
даже устроить ему своего рода ловушку. У меня было много
трюков в запасе».
«Мы ничего не знали о программе “привлекательности
идей”, — говорит Уоррен С., рассказывая о тех сумасшедших днях прохождения Двенадцати Шагов в Кливленде осенью
1939 года. — Мы звонили жене, или шли повидаться с ней. Мы
старались получить всю возможную информацию об этом новом
человеке — где он работал, чем именно занимался. Бывало,
мы даже встречались с его начальником, если тот был обеспокоен
его пьянством. Когда мы садились и начинали разговор
с этим парнем, мы уже знали о нем все.
В большинстве случаев они хотели как-то изменить свою
жизнь, когда вы с ними разговаривали, — говорит Уоррен. —
В те дни мы были полны энтузиазма и преданности делу, которые
так помогали нам продвигать программу. Мы передавали
человеку то, что сами чувствовали. К моменту, когда мы заканчивали
наш рассказ, большинство хотело хотя бы попробовать.
Но не все, — добавляет он. — Иногда меня выставляли за
дверь из самых фешенебельных домов в городе. “Что? Я алкоголик?
Пошел к черту отсюда!”»
Вслед за этим предварительным разговором, потенциальный
участник обычно госпитализировался и «выводился из тумана».
Оглядываясь назад, кое-кто вспоминает, что ему постепенно
снижали дозы виски. Другие мало что помнили вообще
(скорее всего, по причине слишком уж сильного «тумана»),
тогда как состояние некоторых не требовало специального
лечения, но их все равно госпитализировали.
Когда новичок приходил в себя, начинались ежедневные
визиты всего городского АА в полном составе. Их было трое
или четверо поначалу, 20 и более спустя несколько лет. ААевцы
делились собственным опытом в надежде на то, что будущий
участник «почувствует себя своим». В то же время доктор
Боб объяснял медицинские факты простыми, обыденными
словами. После этого пациенту говорили, что решение
остается за ним.
Если новичок соглашался следовать программе, от него
требовали признать, что он был бессилен перед алкоголем, и
что он вручает свою волю в руки Господа в присутствии одного
или более АА-евцев. Хотя акцент на это признание делался сильнейший,
первые АА-евцы признают, что Боб представлял для
них Бога, как Бога любви, которому были небезразличны их
отдельные жизни.