Анонімні Алкоголіки Полтавського регіону Как мне противостоять настойчивым требованиям моей семьи и сослуживцев, которые утверждают, что я должен планировать свой завтрашний день и своё будущее?
По-моему, ребята, я не рассказывал вам о том, как в 1957-ом году мне пришлось отказаться от полумиллиона долларов. Я хочу вам рассказать эту историю, потому что она послужит ответом на ваш вопрос. Когда я был год как трезвый, мне попался один земельный участок на углу Гардины и Нормандии, который принадлежал моим близким друзьям. Братья Джаксоны, строители. Набожные мормоны. Вы слышали такой анекдот? Папа римский собрал кардиналов и сказал: «Ребята, мне тут только что позвонили, и у меня есть для вас хорошая новость и плохая новость. Какую из них вы хотите первой?» Кардиналы посовещались и сказали: «Давай сначала хорошую». Тогда он сказал: «Мне сообщили по телефону, что второе пришествие Христа состоялось, и что Христос сейчас ходит по земле». Они обрадовались, решив, что это чудесная новость, а потом спросили: «Ну а что за плохая новость?» И он ответил: «Звонок был из Солт-Лэйк Сити!»
Короче, я знал, что этот участок в десять акров на углу является очень выгодной покупкой, и что это будет хорошим местом для магазина. В свои ранние годы в магазинном бизнесе я получал все заказы, продвигая открытие магазинов. Я находил владельцев недвижимости и договаривался с ними либо о снятии места в аренду, либо о строительстве здания на их земельном участке. И если они соглашались, я находил им съёмщика. Или я покупал недвижимость для них. Всё это делалось только для того, чтобы получить заказ на арматуру. Я ведь в то время не имел никакого отношения к торговле недвижимостью, я был в арматурном бизнесе. Но я умел оценивать и хорошо понимал, какой участок подходит под магазин, а какой не подходит. Итак, мне понравился тот участок, и я стал думать: «Кому можно перложить купить его?» А потом до меня дошло, что может быть мой босс захочет купить этот участок, потому что его отец начал тот бизнес, в котором я работал, и босс был богатым человеком ещё до того, как унаследовал этот бизнес. Его отец начал это дело в 1908-ом году, и он уже тогда был очень состоятельным.
Я пришёл к нему однажды утром и сказал: «Виктор, я нашёл кое-что, и думаю тебя это заинтересует». Он спросил: «Что это?» Я объяснял ему, он слушал, а потом сказал: «Купи это себе, Чарли». Я ответил ему: «Нет, я покажу это тебе, но сам покупать не буду». «Почему?» — сказал он – «тебе нравится, купи». Я сказал: «Нет, Виктор. Садись в машину, поедем посмотрим. Мы обернёмся за час». Мы съездили, посмотрели, и он сказал: «Покупай сам». Я ответил: «Нет, давай узнаем, если кому-то ещё в городе это понравится. Дай-ка мне показать это нескольким владельцам магазинов, и может быть их это заинтересует. А вдруг они решат построить там здание под магазин». Но он ответил: «Чарли, тебе нравится, Иди и купи». И я пошёл и купил.
После того, как все условности сделки были пройдены, однажды вечером, когда все, кроме его секретаря уже ушли из офиса, он вызвал меня к себе. Мы сели втроём. И он сказал: «Чарли, я не хотел этот участок. И сейчас не хочу, он мне не нужен. Но я хотел бы помочь тебе быть в таком же финансовом положение, как я, и, когда это произойдёт, мы можем вместе уйти на пенсию. Я даю тебе двадцать пять процентов от этой сделки. Они твои! Теперь давай найди нам арендатора, мы посторим ему здание и уже оттуда двинемся к цели. Двадцать пять процентов твои». И я пошёл и уговорил Вонза на это дело. Им оно не очень понравилось, но они сказали: «Это первый раз, что у нас появилсь возможность сделать что-то для Чарли, а он ни разу не подкачал нас с определением удачного места для магазина. Так что давайте возьмём. Это нам не повредит». Так они согласились на это дело из-за меня, и они знали про двадцать пять процентов не только от меня, но и от Виктора.
Мы постороили им здание. Братья Гатсон построили его за полставки: пять процентов вместо десяти, потому что я знал их ещё со времён, когда они были контрактными рабочими – двое ребят, их отец и дядя. Я их нанял строить спаренные дома между Хайлэнд и Ла Брея на Третьей в Хэнкок Парке, и я был королём дуплексов. Мы часто работали вместе, хорошо знали друг друга, и они построили это здание за полцены потому, что хотели сделать что-нибудь для меня. Для того, чтобы построить, нам нужна была ссуда. Я пошёл к Вёрну Дженкинсу, который был председателем совета директоров Западной Страховой Компании. Я помог протезветь его сыну, и Вёрн думал, что солнце восходит и садится из-за меня. Я пришёл к нему и сказал: «Нам нужна ссуда, чтобы построить здание». Он ответил: «Что тебе надо? Ты можешь иметь всё, что здесь есть, включая саму компанию. Скажи мне, что тебе надо, и ты это имеешь». И ведь все знали о моей договорённости с Виком.
Мы построили здание, Вонз открыл магазин, и это место оказалось золотым дном. Причём с самого начала. Мы получали с аренды от $1,700 до $2,100 ежемесячно (мы имели проценты от сдачи помещения). Это в неделю, господа! Идея сработала прекрасно. Они там в этом месте торговали на $100,000, $125,000, $140,000 в неделю. И все были довольны. А потом они стали открывать универсальные магазины, а мы их строили для них, и результат оказался таким же, и всё было прекрасно. Короче, на одиннадцатый год Виктор собрался уходить на пенсию, ну и я собрался вместе с ним. Всё это время мы с ним говорили об этом, мы обсуждали, чем будем заниматься, мы смеялись и плакали вместе, как единое целое. Так было до последнего года. К одиннадцатому году наших совместных дел мне стало казаться, что Виктор стал отстраняться от меня, но я решил, что он ведёт себя так потому, что в связи с уходом на пенсию его мысли заняты чем-то другим. Я тоже собирался уходить на пенсию – мы ведь говорили об этом в течение десяти лет! Я купил дом, в котором сейчас живу, и собирался уходить, получив свою долю нашего договора, которая составляла, как минимум, $500,000. Это обеспечивало меня. Я собирался уходить на пенсию, и у меня были самые лучшие похвальные побуждения. Я собирался уйти на пенсию и посвятить всё своё время работе за свой счёт с такими оболтусами, как вы. Всё ведь в порядке с такой мотивировкой, а? И я купил этот дом, чтобы жить в нём, когда я уйду на пенсию.
А когда подошло время, Виктор не смог сделать то, что был дожен. Он просто не смог. Это была слишком большая сумма, и он был вынужден отрицать нашу договорённость. В это было невозможно поверить, потому что мы были так близки! Мы ведь смеялись и плакали вместе, обсуждая наш план снова и снова. Мы же собирались уйти на пенсию вместе. Но он не смог этого сделать. Речь шла о слишком больших бабках, и он стал отрицать наше соглашение, будь оно неладно. Разумеется, меня это убило, потому что я просто не мог поверить, что этот человек мог так поступить. Это было невозможно! Всё моё нутро разрывалось: «Ты не не можешь позволить ему сделать такое! Ради него же ты не можешь дать ему поступить так по отношению к самому себе». Я знал с головы до пят, что был прав, и внутренний голос говорил мне: «Это для твоей семьи, твоих детей и твоей жены. Это для них! Так не может быть!»
Я поговорил с советчиками, хорошими советчиками. Адвокатами. Они мне сказали: «Чарли, ты можешь вызвать его в суд и выиграть это дело вчистую. У тебя в этом городе чуть ли не каждый свидетель, здесь все знают об этом и от него, и от тебя. Вызови его в суд и ты выиграешь». Долго я думал над тем, чтобы сделать это, но не мог. Почему? Потому что в 1946-ом году он пришёл выкинуть меня в окно, но не сделал этого. Он не выбросил меня в окно, а я не мог вызвать его в суд. Я не мог осуждать его, не мог обижаться на него, не мог ненавидеть его. Если бы я позволил себе любую из этих вещей, я бы пошёл пить, а если бы я пошёл пить, я бы умер. Так я оказался между молотом и наковальней. И мучился я, как проклятый, потому что не видел просвета во всёй этой чертовщине. Это поставило с ног на голову всё, что мы строили десять лет. А ещё интересным было то, что его секретарь слышала всё это, и мы с ней неоднократно говорили об этом. Она слышала то, что хотела слышать, но когда она не хотела чего-то слышать, она не слышала этого, даже если слышала. Короче, у неё была проблема со слухом, и она мне говорила: «Чарли, я, наверное, чего-то не уловила. Или я неправильно услышала». А говорила она так потому, что отец Виктора приготовил для неё $30,000, а Вик ещё не выплатил их ей. Она ждала свои $30,000 и не могла пойти против него! Так что ей пришлось сказать мне: «Я ничего не слышала».
Я потратил год в мучениях, размышляя над этой ситуацией. Вы можете себе представить, каково мне было, ведь я подспудно был уверен, что обеспечен. Единственным положительным фактом за время переживания, кроме конечного результата этой ситуации, было то, что за весь тот год я ни разу даже не подумал о том, чтобы выпить. Замечу, что это нечто, учитывая, как безумно я страдал. И вот наконец в конце того года я понял, что существует только одна гарантия, и именно она является ответом на ваш вопрос. Единственное, на что я могу положиться, это мои отношения с моим Богом. А там, в мире, нет ценностей. Ценности здесь, внутри меня. Там можно найти только свидетельства ценностей, но не сами ценности. Как только мы превратили в ценность миллион долларов, мы сами себя придушили, потому что мы обязательно их потеряем, как случилось с этими $500,000. Так что свидетельства ценностей можно найти там, но сами ценности здесь, внутри нас.
Помните, было сказано: «Не возлагай свои личные сокровища там, где разъедает ржавчина и воры могут украсть их, а положи их в Раю, куда ржавчина и воры не доберутся. Потому что там, где находятся сокровища эти, и сердце находится». Мне пришлось понять, что единственно надёжными могут являться только мои отношения с моим Богом. После этого однажды вечером я позвал к себе Вика – никого не было, только он и я – и я сказал: «Виктор, я хочу ещё раз пройти по нашему делу, и, пожалуйста, не дай мне ошибиться. Если я скажу что-то не так, как было на самом деле, останови меня, и мы разберёмся в этом или прекратим наш разговор». И я прошёл через всю нашу договорённость шаг за шагом, а когда я закончил, то сказал ему: «Виктор, ты не остановил меня». Он ответил: «Нет, Чарли, не остановил». И я спросил: «Это было именно так?» А он отвел: «Да, именно так». И тогда я сказал: «Виктор, забирай их. Тебе они нужны, а мне нет. Благослови тебя Бог. Продолжай заниматься своим делом». И он свалился с моих плеч, и $500,000 свалились с моих плеч, и всё остальное тоже свалилось с моих плеч. И я стал свободным человеком.
Вместо того, чтобы уйти на пенсию в 1957-ом, я купил бизнес. Я проработал в нём больше пятнадцати лет и ежедневно ездил из Лагуны Бич на Сороковую и Аламеду. Люди спрашивали: «Как у тебя это получается? Как ты справляешься?» Но это стало лучшим временем дня, потому что это было единственное время, когда я мог побыть один. Не сам по себе, а наедине с Богом. И тогда я болтал с Папкой, и это чудесно. А через пятнадцать лет у меня было всё, что я хотел, и даже больше.
Так о чём же я говорю? Я говорю о единственной защите, которая существует. Когда мы думаем, что мы в безопасности, потому что у нас есть работа или потому, что у нас есть какие-то бабки в банке, или потому, или поэтому, или по чему-то ещё, то мы глубоко заблуждаемся. Это стало одним из самых важных жизненных уроков, который я получил, потому что с той поры не прошло дня или часа, чтобы я не знал точно, в чём моя защита. Она в моих отношениях с моим Богом. И так по одному дню, по одной секунде, «моментальность» сейчас – это единственное, что есть. Это не значит, что мы ничего не планируем на следующий год (если бы вы видели мой календарь, вы бы поняли, о чём я говорю). И не то чтобы мы не знаем, чем будем заниматься завтра, погружаясь в мир бизнеса, но речь о том, чтобы делать сегодняшнюю работу сегодня, завтрашнюю завтра, и не смешивать их. Снова, и снова, и снова я могу стоять здесь и говорить вам, господа: «Бога достаточно для всех моих нужд», и Его достаточно – я говорю правду. Но если я не делаю ничего по этому поводу, то я просто изголодаюсь до смерти. И это утверждение – правда, но у меня есть, что делать. Дар Божий был сделан при создании земли, не на моих условиях, а на Его. И Его условия таковы, чтобы я вёл себя, как Его дитя и занимался Его делом. Когда я следую этому, я получаю наследство. И это ведь так просто, проще некуда. Это моя работа — заниматься Его делом, и это Его дело — заботиться обо мне.