Анонімні Алкоголіки Полтавського регіону Как Билл говорит об этом, «редкий вечер проходил без того,
чтобы чей-нибудь дом не стал прибежищем для небольшого
собрания мужчин и женщин, счастливых в своем избавлении,
и постоянно думающих о том, как они могут рассказать о своем
открытии другим новичкам». Когда случалась неудача, «они
старались сделать так, чтобы семья этого человека жила духовной
жизнью (предопределение, если не прямое предшествование
Ал-Анона), в значительной мере облегчая их беспокойство
и страдания», — рассказывает он.
«В дополнение к этим случайным встречам по мере необходимости,
стало традицией выделить один вечер в неделю для
собрания, которое могли бы посещать любой и каждый, кто
интересуется духовной жизнью», — рассказывает Билл. Это,
разумеется, были вечера по средам у Т. Генри Уильямса.
«В те дни все могли усесться на замечательные мягкие стулья,
потому что нас было немного, — вспоминает Эрни в разговоре
с Биллом. — Кларас Уильямс никогда не приходилось использовать
больше парочки жестких стульев. Там были вы, Док,
Билл Д., я и Фил С. Остальные были членами Оксфордской Группы,
в целом было 13 или 14 человек».
В самом начале среди других участников бывали Т. Генри и
Кларас, Генриетта Сейберлинг, Анна Смит и Генриетта Д.
«Алкогольная команда», как кто-то назвал ее в более поздние
годы, продолжала собираться в доме Т. Генри каждый
вечер по средам с лета 1935 года почти до конца 1939 года,
затем переехала в дом Доктора Боба на несколько недель, и
оттуда в январе 1940 года в Королевскую школу.
Если, как считал доктор Боб, первопроходцы использовали
Двенадцать Шагов, не зная об этом, то это была уже первая
группа Анонимных Алкоголиков, хотя ее участники об этом не
думали.
Тем не менее, даже тогда уже были подводные течения и
некая разобщенность между алкоголиками и другими членами
местной Оксфордской Группы. «Принцип указания свыше,
которым руководствовалась группа, никогда особо не одобрялся
пьяницами, — говорит Эрни. — Возможно, его не объяснили
достаточно подробно».
У меня все это не укладывалось в голове с самого начала, —
рассказывает он. — Казалось, что это становится все более технологичным
и формальным. Иногда я чувствовал себя, как будто
они используют доску Уиджа*. И я сам, да и другие алки считали,
что их выдумки родом из чернильницы, и что они пытаются
навязывать личные идеи другим. Но из уважения к Т. Генри мы
не протестовали слишком уж бурно.
С другой стороны, мы уводили новичков наверх, заставляли
встать на колени и добивались от них признания, которое я
считал очень важной частью».