Анонімні Алкоголіки Полтавського регіону Первые три года семейной жизни Смитов были идеальными,
не были омрачены ни одним из несчастий, грянувших позже.
Доктор Боб продолжал оставаться трезвым, и все тяжкие сомнения,
которые могли быть у Анны, прошли. В те годы, как и в
последующем, они были очень преданной друг другу парой.
(«Мама всегда очень сильно любила папу», — вспоминает Смитти.
«Я никогда не слышала, чтобы они ссорились», — подтверждает
Сью, но признается, что ей доводилось слышать то, что можно
было бы назвать «дискуссиями».)
Профессиональная жизнь Доктора Боба тоже шла довольно
гладко. Его репутация врача неизменно росла — как раз в
той области, которую он любил. Он вызывал доверие у пациентов.
Немного авторитарный, к которому не просто подступиться,
он становился очень сочувствующим и понимающим, как
только вы начинали говорить. И у него была манера смотреть
на вас поверх очков. «У него это здорово получалось — рассказывает
Эмма К. (близкая к Смитам в их последние годы). — Как
раз так, как вы ожидаете от доктора».
По мере того, как росла практика Доктора Боба, у Смитов
появилось много друзей, и они стали уважаемыми членами
местного общества. А в 1918 году они стали родителями.
Но год рождения Смитти стал годом национального события,
оказавшего совсем другое воздействие на жизнь доктора
Боба. Была принята 18-я Поправка — запрет на алкогольные
напитки.
С учетом перспективы предстоящей «просушки» всей страны,
«я чувствовал себя в абсолютной безопасности», — вспоминал
доктор Боб. Несколько порций в тот момент мало что
изменят, думал он; т.к. даже если он и его друзья припрячут в закрома скромные запасы спиртного, пока это еще разрешено,
запасы все равно скоро закончатся.
Так тому и быть, заключил он. И не предвидел ничего дурного.
Его размышления, если и не вполне логичные (за исключением
логики алкоголика), были вполне типичны для того времени.
Доктору Бобу и всей стране в целом предстояло вскоре пожинать
плоды Великого Американского Эксперимента.