Анонімні Алкоголіки Полтавського регіону Всё, чему меня ребёнком научили дома, в школе и в церкви прошлось обернуть вспять, когда я стал старше. Асолютно всё. Не осталось ничего из того, чему меня учили, кроме таблицы умножения. Это всё. Остальное пришлось изменить. Мы уже говорили о чувстве необходимости быть умней, результативней и изворотливей остальных, чтобы кое-как влачить жалкое существование в этой враждебной вселенной. И мы вернёмся к этому, когда будем говорить про «АА в бизнесе», так что пока пропустим это. Одна сторона моей семьи была из южных методистов, а дугая из ярых баптистов, которые хуже ведьм. Нас учили, что всё, что происходит с нами, должно произойти между колыбелью и могилой, и что в жизни есть только одна важная вещь. Сама жизнь ничего не стóит; «Завеса слёз» — так они называли её. Единственное, для чего она была нужна – это подготовка к смерти. Смерть была самой важной, и все вознаграждения ты получал, попав в Рай; ну а если у тебя не получалось, то в Ад. В адов огонь. Нас учили, что мы должны заслужить, заработать милость Божью и быть достойными её. И это пришлось изменить. Видите ли, если бы мы должны были заслужить, заработать Божью милость, или стать достойными её, то первый алкоголик никогда бы не протрезвел.
Билл Уилсон был агностиком, и когда его разговор с Эбби дошёл до упоминания о Боге, Билл выключил слуховой аппарат и углубился в джин (он попивал тот джин, от которого Эбби отказался). Эбби обрёл трезвость в оксфордском движении, и у них тоже был свой Бог. Вот откуда пришло «как мы понимали Его», из оксфордского движения и от Джима Бурвелла.
Так что, когда Эбби заговорил про Бога, Билл продолжал пить джин, и прежде, чем кто-нибудь глазом успел моргнуть, оказался в городском госпитале, где он услышал доктора Силкуорта. Доктор Силкуорт — единственный из начального состава этой шайки, с которым я не был знаком лично, и я очень жалею об этом, потому что он жил долгое время после того, как я уже пришёл в АА. Я никогда не встечал «Силки», но уверен, что он был мужик что надо. Бил слышал, как Силкуорт сказал Лоис, жене Била, что единственное, что она может сделать, это просто облегчить ему жизнь потому, что ему осталось не более шести месяцев, после чего ей придётся либо похоронить его, либо посадить его в дурдом. Диагноз – необратимое сумасшествие. Билл тогда чувствовал себя не лучшим образом, будучи на тяжёлых отходняках со страшного запоя, и был явно не готов к таким новостям. И он сказал себе: «О-о… Я уже перепробывал всё, что только можно, кроме этой затеи с Богом, про которую говорил Эбби». А когда он предстал перед возможностью сумасшествия или алкоголической смерти, ему мало что оставалось кроме как попробывать то, о чём говорил Эбби. Полностью отринув всё, а главное самого себя, он сказал: «Боже, если ты есть, покажи мне себя». И БУМ! Случилось! Он испытал это на себе — чувство, известное многим из нас. И с момента этого озарения он больше никогда не пил.
Когда Силкуорт снова пришёл проведать его, Билл рассказал ему о том, что с ним произошло, и спросил: «Доктор, как Вы думаете, это действительно случилось, или у меня опять галлюцинации?» А Силкуорт ответил: «Билл, я не знаю, что это, но дежись за это. Потому что впервые с момента нашего знакомства я слышу от тебя что-то разумное!» А ведь у Билла не было времени заработать, заслужить или быть достойным. У него не было времени ни на что, кроме полного отречения от всего, чем он являлся. Там отсутствовал инстинкт «выгоды».
Если бы требовалось понимать Бесконечность для того чтобы быть здесь, меня бы тут не было. Я использовал всё, что у меня было, и проиграл. И тогда я сказал: «Если я выберусь из этой постели, я найду АА». И с той секунды по сегодняшний день я не пью и не глотаю пилюли. Простая готовность прийти сюда оказалась ключевой в моём случае. Ничего не было заработано или заслужено, и я уж точно не был достоен. Я дожил до шестидесяти пяти, прежде чем понял, что слово «милость» означает подарок. Бесплатный подарок. И никто из нас не может заработать бесплатный подарок.